О слепом барде на улицах Афин. Рассказ – путешествие

В ту ночь мимо Афин прошел человек. Его глаза избегали ночных звезд и дворца, когда он пытался спрятаться во тьме с помощью босых ног, изорванной конопляной рубашки и ожерелья из волчьих зубов и раковин. Этот человек слишком устал. Это был один из тех случаев, когда он был в отчаянии от своего существования. Так начинался рассказ-путешествие О слепом барде на улицах Афин

Вам будет интересно

Онлайн Видеокурс Учим Греческий язык вместе. 30 видеоуроков по подписке

Еще больше Видеокурсов на нашей страничке. Языковые, профессиональные, хобби. Присоединяйтесь.

PS – мы решили напечатать этот небольшой рассказ без редакторской правки. Достаточно спорный вопрос для читателя. Как только мы убедим автора сделать редакторскую правку, мы предоставим Вам исправленный текст.

Стань подписчиком нашего журнала и получи в подарок

Самые интересные статьи, подобранные специально для тебя + полезности
Уникальный индивидуальный подарок + плюшечки
Специальные предложения, бонусы, розыгрыши и многое другое + приятности

Реализуй свою мечту вместе с нами.

У людей, презирающих смерть и ненавидящих жизнь, всегда есть свои истории.

Он сел на стенку центрального колодца. В это время вся Греция еще спала. Вина у него было не так много, как в рассказах, не хватило бы даже на тайный глоток страннику, заблудившемуся в безымянном, бесцельном путешествии.

Виноград везли с юга на телегах, запряженных лошадьми, в плетеных корзинах, набитых соломой и гусиным пухом. Здесь гнилой виноград выбрасывают перед тем, как доставить на рынок. Запаха их брожения было достаточно, чтобы пальцы странника пьяно ласкали четыре струны бузуки, сделанные из кедра Запретных гор.

В внезапной печали, свалившейся с ночного неба, человек, сидящий на стене колодца, достал свой инструмент. Осталось всего три струны, а не четыре.

Это не имело значения, ведь с давних времен музыка была веселым праздником послушания, хлыстом, как приказ вкладывается в душу, болью первой души, схватившей этот хлыст и создавшей музыку с первородным грехом. и страсть, чтобы удержать или защитить немного слабости в святости, которая только что пришла к ним.

Потерянная струна ничего не значила в эту ночь, когда усталый, забредший посреди пути, хотел еще раз ослабеть и продолжать дурачить себя: завтра дорога будет там, только оставь свои печали у колодца, пусть они растворятся в воду, пусть она опьянеет от запаха гниющего винограда, чтобы завтра, когда женщины и рабы придут сюда за водой, они принесут в Афины каждый кусочек горя, который он оставил, чтобы все звезды наверху могли провести радостную ночь с этой песней.

«…У меня есть друг по имени Кабрибас, его дом был в поле. Овцы были пьяны на зеленой траве.

Я встретил его на ячменном поле, пил с ним вино из козьего молока, ел с ним медовые лепешки. Я рассказал ему о войне между богами, которую ведет океан.

Кабрибас не слушал меня, не хотел мириться с тем, что я ему говорил. Он оставил жену и ребенка и все на поле боя, чтобы отправиться на корабле с белоснежными парусами на тот берег и в эту цитадель, чтобы умереть в первом сражении войны бок о бок с героями.

Кабрибас, Кабрибас, тебя никто не помнит, о, Кабрибас, ты не был героем, избранным богами. На том берегу никто не возлагал твое тело на башню из черного дерева, никто не давал тебе белую оливковую ветвь и не клал тебе на глаза две золотые монеты; ни священник не зажег огня, ни танцоры не попрощались с тобой, ни одна песня не привела тебя в страну героев.

Тебя сажают в лодку Смерти, где ты должен бороться с течением, потому что твое тело лежит на дне моря вместе с твоими товарищами, сброшенное с большой высоты, волочащееся за лошадьми. Он прибыл на парусах и навсегда заточен в море.

Кабрибас, кабрибас, о кабрибас!

Вы бы обвинили меня? О Кабрибас, Кабрибас!

Теперь, когда ты погружаешься в волны или плывешь в лунном свете, ты винишь меня за тот день в поле, когда мы пили, опьянели и вместе пели о стране героев?

Эвтекрит, Калутас, Марксель, Карен и Мейс, неужели они тоже будут винить меня? Сотня северных друзей, тысяча южных друзей, три тысячи в лугах, десятки тысяч в полях, будут ли они завидовать мне за то, что я рассказываю истории о героях? Будут ли они обвинять меня в том, что в их душах нет ничего, кроме борьбы между океанами и Смертью?

Почему я должен оставаться наедине с этими историями? Какое наказание меня ждет? И какая боль ждёт меня сильнее, чем эта ночь под луной, пение друзей, потерянных и ушедших навсегда?

Есть ли боль сильнее этой, когда завтра еще больше друзей покинут меня навсегда, так что я буду одинок, одинок навеки и буду петь в одиночестве своим друзьям?

Только я, только я один, с трехструнной бузуки в руках, пою о своих друзьях.

Кабрибас, Кабрибас, давно ушедший навсегда. Мои друзья, ушедшие навсегда.

Только я
Оставайся здесь навсегда.

Только я один!»

О слепом барде на улицах Афин. Рассказ - путешествие
.
После того, как он закончил петь, тьма стала еще глубже, поскольку она спускается, чтобы украсть и спрятать каждое слово песни, стереть все, что осталось у него в этой ночи. Эти хозяева сражаются за то, чтобы стереть все, что он оставил со своими трехструнными бузуками, в эту ночь, напоенную до опьянения ароматом забродившего, гниющего винограда.

Потом он ушел, а трехструнный инструмент остался на стене колодца. Он был слишком утомлен его оплакиванием утраты. Он уныло путешествовал по Афинам без остановки, без цели, вынужденный скитаться вечно, потому что в пространстве между небом и землей, где есть свет и тьма, не было ему места. Даже если он схватится за скалу и бросится в море, волны навсегда отвергнут его. Итак, он продолжал идти.

.
Много-много позже он вернулся.

Он был на другом цикле своего пути. Это было так давно, что кедр уже умер, а его ребенок, росший рядом с ним, перерос его, прикрыл недостающий кусочек в своей матери, чтобы история с этим нарушением могла быть забыта, а люди могли забыть, что это Запретная гора, поэтому ягнят можно было снова предложить, а священники могли возобновить свои задачи.

Он снова проезжал мимо Афин ночью. На этот раз Афины еще не спали. На дворянских форумах, на тренировочных площадках гладиаторов, в клетках рабов или в переулках бедняков все еще звучали трехструнные бузуки, и люди говорили о том, что осталось от той старой ночной песни.

Тьма не выполнила свою задачу. Они бросали в колодец звуки, оставляли ноты в аромате винограда, поэтому афиняне подбирали их, приносили домой и пели по вечерам.

Молодой человек вдруг выскочил из тихого переулка, остановил его и запел:
«О странник на пустынной дороге! У тебя есть лишняя серебряная монета? Пожалуйста, дайте его мне, чтобы я мог ободрить вас в вашем путешествии. Я только слепой в рваных башмаках и с разбитым инструментом, больше ничего; Я уже продал свой кинжал за хлеб. Но у меня в сердце моя старая песня, повесть о прекраснейшем времени, о времени, когда жили и умирали герои. Тот, кто услышит ее однажды, пронесет ее с собой на всю оставшуюся долгую жизнь, эту историю эпохи, когда герои имели честь отдать свои души богам.

Мне нужно только серебро, всего одно серебро, чтобы предложить вам все, что у меня есть, чтобы продолжать в своем ослеплении петь для всего мира о героях минувшего века.

Я бы рассказал вам о самом свирепом воине, который использовал башню как хлыст, колесницу как щит, который победил армию на белом песке, сжигал трупы врагов огнём внутри себя, воспламенял моря, заставлял солнце всходить. дважды вырезал свое имя в легендах, и многие другие герои.

Сотня героев Севера, тысяча героев Юга, три тысячи героев на лугах, десятки тысяч на полях. Я расскажу вам о них все сразу, в мелодии моей бузуки, в священных звуках, из старого трехструнного инструмента и в бедном горле слепца, борющегося с бесконечным голодом, мучающим его всю жизнь.

Серебро, всего одно серебро. Умоляю тебя, дай мне одно серебро.

Думайте обо мне как о человеке, умоляющем вас, умоляющем сжалиться над моей несчастной судьбой, а не как о простом воре. Я преклоняю колени у твоих ног и считаю тебя богом, так что, если ты даруешь мне дар серебряной монеты, я буду служить тебе и отдам тебе все, что у меня есть, этот поющий голос и эту душу, как жалкий раб, коленопреклоненный у ног богов.

Одно серебро, только одно серебро,
У тебя будет все, что есть у меня.
Одно серебро, только одно серебро,
Ты будешь богом,
Продолжайте свое путешествие, как сделал бы бог.
По цене одного серебра!
Только одно серебро…»

Ярость охватила странника. Он вынул тринадцать золотых монет и бросил их в лицо юноше, так что звон монет при падении стал звоном святых колоколов в ушах, уме и душе слепого с трехструнным инструментом.

Он схватил бузуки и ударил молодого человека по голове. Инструмент сломался, и хлынула кровь. Юноша в страхе прислонился к белой каменной стене и захныкал, чувствуя запах теплой, свежей крови, пропитывающей его мятую одежду, стекающей на изодранные туфли. Он чувствовал, как его окружает Смерть, каждый удар его сердца вскрикивал от ужаса, как будто земли живых и мертвых были едины. Ему казалось, что из глубин ада поднимается древняя, холодная, иссохшая рука, чтобы унести его душу, душу слепого юноши в Афинах, человека, который готов продать все, что у него есть, за цену простого серебра, человек, который зарывается в ночь, чтобы сохранить свою тьму.

Странник пнул эту руку, чтобы напомнить ее владельцу о своем существовании и напугать его, заставив покинуть Афины на несколько дней, чтобы юноша мог заработать достаточно хлеба и меда, чтобы восстановить потерянные капли крови, продолжать прятаться от Аида в ночь, найди оставшиеся у него тринадцать золотых и подумай о том, что он собирался сказать:
«Я не твой учитель, не твой отец, не твои божества и не один истинный бог. Я не тот, кого вы обожаете или боготворите, не ваш король, которому вы должны подчиняться, не вор, которого вы должны бояться, нищий, которого вы презираете, торговец, чтобы вы ходили на цыпочках, я ни один из них, я ничто, даже не ваш друг.

Я — это я в твоей душе, твоей мелодии и твоем голосе, что-то отвергнутое и презираемое богами и презираемое вечностью, отвергнутое Аидом и критикуемое демонами, страшный грешник, причина всех смертей и предательств в этом мире. Но я не цель или что-то еще в этом мире, я ничто, я не творение.

У меня даже нет имени, которое можно было бы признать, упомянуть, унижать или умолять, как способ запомнить меня. Ибо я безымянный, поэтому жизнь не имеет для меня истории.

Но я — это я в истории, которую вы продаете. Серебро слишком дешевое или слишком дорогое, в зависимости от того, что есть у меня внутри вас и вашей истории.

Я не ваша цель, но ваша отправная точка.
Я не твой путь, но то, к чему ты идешь.
Я не твой подарок, но твое бремя.
Я не твое спасение, а бури и молнии твоей жизни.
Я не наслаждение, а то, что вы должны разорвать на части, чтобы сохранить.

Я пришел в этот мир из-за самого первородного греха и уйду из него с отвращением. Живые существа будут плевать на меня, чтобы создать восьмой океан ненависти, построенный из слюны, что я принес, что я разрушил, что заставило их сойти с пути, который я проложил для них в древние времена. Я причина твоей трагедии, будь то слепота или жестокость.

Но ты, ты, у кого есть часть меня внутри тебя, в твоем трехструнном бузуке и земной глотке, в твоей названной цене за все, что имеешь, в каждом серебре, что держишь в руке, в каждом дыхании, что приковывает тебя к этой жизни. , в эту ночь и твоё завтра, в горе, которое ты когда-то ненавидел. Ты сбился с пути из-за холода в сердце, из-за тупикового отчаяния своей жизни, из-за боязни быть замеченным другими. Твоя мелкая слабость — это я, то, что я создал и вложил в тебя, осколок такой маленький, что ты не можешь найти в нем моего дыхания, сколько бы ты ни искал и не рыскал во внутренних глубинах своей души.

Итак, у тебя есть только два варианта, которые я позволю, во имя моего слабого дыхания внутри тебя.

Одно — бояться меня, проклинать меня, сторониться меня и презирать меня, считать меня своей блевотиной, которую извергаешь, после того как наполнишься грязью и грязью. Сделайте это и следуйте приказам богов, чтобы все, что у вас есть, носило на себе бремя их поклонения.

Не иметь ко мне никакого отношения. Сотри это мое дыхание, отбрось его и ничего не оставляй, проживи остаток своего существования по плану, который они разработали для тебя, вернись на большую, искусственную главную дорогу, как ты и должен был сделать. Позвольте мне вернуться в небытие.

А если нет, если ты не выберешь легкий, правильный и мудрый путь, то стань мной, сделай меня своим крыльцом, своим стулом, своей едой, своим оружием, своим инструментом, мелодиями своих инструментов, делай все, что захочешь. пожелай, используй меня как точку опоры для своей потерянной души, отправную точку в путешествии, чтобы заставить всех и каждого забыть меня и помнить тебя как величайшего, презирать мое прославление, разрушить все, что у меня было, чтобы сделать твою душу достаточно сильной для своих собственных решений, так что еще раз, когда вы оглядываетесь назад, вы можете ясно увидеть, каким маленьким, жалким и несчастным я был, чтобы даровать мне священную мелодию как мой последний, предсмертный вздох.

Погубить и сокрушить меня так, как не может сделать ни один бог, заменить меня в этом путешествии более надменным, более пугающим, более чудесным, более жестоким и безжалостным, чем я; больше плакать и еще больше смеяться, чтобы заставить больше душ сойти с главного пути, чтобы правильный выбор оказался неправильным; чтобы ты стал бессмертным, чтобы боги однажды посмотрели на тебя и боялись тебя больше, чем ты когда-то боялся меня. Чтобы ты стал всем и ничем.

Замени меня и превзойди меня.

Молодой человек, верните свою душу и используйте ее мудрее, чем я».

О слепом барде на улицах Афин. Рассказ - путешествие

Затем он ушел, оставив молодого человека в луже собственной крови с разбитой трехструнной бузуки и тринадцатью золотыми монетами, залитыми малиновым.

В эту холодную и похожую на сон афинскую ночь человек, отвергший свою собственную тьму, человек, который спустя годы все еще будет путешествовать со слепыми глазами, изношенными ботинками и часто ремонтируемым инструментом, тот, чье сердце перестанет биться в другой афинской ночи. , так далеко в будущем, что потомство дерева на его могиле забудет своего предка.

Но песня этого инструмента, эта история, рассказываемая каждую ночь на аллеях Афин под сияющими звездами, никогда не исчезнет. Даже намного позже, когда никто не вспомнит место, когда-то называвшееся Афинами, история все еще будет существовать, этот звук все еще будет звучать в бессмертии, более гарантированном, чем дарованное богами.

История началась, когда герои, пережившие войну, — мудрейший король Греции и его братья — решили отказаться от своих богатств, чтобы вернуть домой свою победу на проклятой морем лодке.

Герой, ненавидимый богами ветров, преданный летчиком, продавшим свою душу, совершающий трудный путь, в десятки тысяч раз более страшный, чем битва на белом песке, где одноглазый Циклоп разрушит пятнадцать больших гор, чтобы создать град над морями, которые им предстояло пересечь, место, где любовь использует свое дыхание и тело, чтобы скрыть разум, остров, где ведьмы получат большой мешок золота за смерть каждого героя, где жена, прожившая двадцать лет, приставила нож к своему горлу, чтобы сохранить свою добродетель, пока она тщетно ждала своего мужа.

Они управляли кораблем, который однажды будет продан Смерти, чтобы он мог выполнять свою работу на морях, расплачиваться душами всех потерянных в памяти после войны, чтобы вернуть эти души в их законный дом, чтобы еще раз проститься с все вещи, как они выбирают свое следующее существование, где все герои, где есть люди, которые никогда не умрут, никогда не будут забыты, никогда не перестанут писать свои рассказы о великих делах, полные горя и славы.

Все это у нас есть благодаря песне слепого, сжимающего часто ремонтируемую бузуки, человека, которому закрыт вход в страну мертвых, поэтому его песня до сих пор может звучать в каждом из нас. Мелодии исходят из души; поэтому душа является их лучшим хранителем.

Это миссия, любовь, мечта, все, к чему я стремился. Иди сюда, чтобы разорвать меня, испепелить мою душу, и сделать это снова, лучше, чем то, что я сделал.

Словно ты опьянен звуками трехструнного бузуки, так и моя душа может гореть вечно.

О слепом барде на улицах Афин. Рассказ - путешествие